Хоть с Останкинской, встав на колени,
Хоть с Кремлёвской рассматривай Русь,
Не увидишь ты больше деревни,
Печек-лавочек, добрых бабусь
У ворот, ни раздольную песню
Не услышишь с заросших полей…
Мы ж годами катились к бесчестью,
Отрывая себя от корней.
Разбежались по каменным норам -
Вроде как обманули судьбу...
Почему же во сне, будто вором
Ты крадешься в родную избу,
То святое крестьянское детство,
Где отец вил рубанком смольё,
В сундучок, старшим сёстрам в наследство
Мама прятала сердце своё.
Где дедуля, прознав о махорке,
Драл вожжами тебя от души
И с дружком закадычным Егоркой
Ждали клёва в рассветной тиши.
Прочитал свои первые книжки...
Небо Родины пил из горсти…
Мы не двери - сердца на задвижки…
Ты, нас, глупых, деревня, прости
За Чубайсов и всяких Гайдаров,
Как они, так и мы всей толпой
Из советских тащили амбаров -
Все виновны мы перед тобой.
За убогость свою и за пьянку,
За несчастья своих дочерей,
Что ныряют лицом под баранку
И летят на ходу из дверей.
За сынов, что лежат на погостах,
За Чечню, за тот сказочный рай
Коммунизма, уплывший за остров
По Амуру в соседний Китай.
За святые военные дали…
Оказалось, что главный почёт -
Городам - лишь они воевали,
А деревня и вовсе не в счёт.
Не она отдавала кормильцев,
Бабьи жилы рвала в борозде,
Хоронила своих и арийцев
По воронкам в весенней воде.
Сколько плакала – столь и терпела,
Но свой крест продолжала нести…
Просто ты предавать не умела…
Ну прости! Ради Бога, прости!
За ту жизнь, что я прожил бездарно
Без целинных и звёздных дорог.
Как же ноет сердечная рана,
Понимая, что выставит Бог
На границе последнего света
Лично каждому к СОВЕСТИ иск…
Может, всё-таки рано посмертно
Ставить ей на Руси обелиск?
Может, живы покуда, есть внуки,
Просто взять и вернуться домой!?
Вспомнит память! Не память, так руки!
Как бурёнку доить, как зимой
Запрягается в розвальни мерин -
Внука делу тому научи,
Лишь тобой срок деревне отмерян,
Ты - в ответе за искру в печи.
Мчится поезд. Сноха молодая
С внуком спят, а мне хочется петь.
Скоро встретимся. Скоро, родная.
Потерпи, ты умеешь терпеть.
* * *
Хорошо, что домой возвратился.
Что лукавить, доволен судьбой:
Дочки рядышком, внуки, не спился,
Каждый встречный за ручку с тобой
С уваженьицем. Это ж деревня...
Всё по совести здесь, по-людски:
Ты соседу березу в поленья -
Он на баньку тебе косяки.
А тайга-то, тайга-то какая!
Дали синие, зорька в фате,
Аж забор, на гармошке играя,
Подпевает такой красоте!
Выйдешь к Ляпушке утром умыться,
А в курье журавли голосят,
Над водою осока ресницы
Опустила, туманы висят
Одеялком сырым по низинам,
На мели хороводят мальки,
Грозди рос разложив по корзинам,
Сушат сети свои пауки.
А под ними теплом невесомым
Греет солнце озябших чирков…
Вот и я, как могу, добрым словом
Согреваю своих земляков,
Красотою, что нас окружает...
Пусть гордятся за счастье свое -
Это родина нас выбирает,
А не мы выбираем её.
Здесь и бродит по синим угорьям
До рассвета душа босиком.
Ждет лебяжьи ладьи с чужеморья
И счастливая смотрит тайком,
Как ветра из кедровых бокалов
Пьют брусничные вина тайги,
Кружат в вальсе осеннего бала
Синеглазые льдинки шуги.
Нижут в бусы свои лебедины
Облака, и холодный Покров
Нежно кутает плечи рябины
Алой шалью своих вечеров.
Сушит в поле заря распашонки,
Глухари самородки клюют,
По родным переулкам буренки
На вечернюю дойку плывут.
Одуванчики шьют парашюты,
Месяц в клевере серпик острит,
И я чувствую: в эти минуты
Только с Богом душа говорит.
* * *
Безумный век мелькает на экране,
Пророчит Запад новую войну…
А где-то там, в таёжной глухомани,
Рассвет, целуя, греет тишину.
И крестиком глухарки вышивают
Ковры болот в укромных уголках,
И свадебные платья выбирают
Черемухам закаты в облаках.
И небо там не делят меж собою.
Ни лось войной на брата, ни медведь.
Зеленый храм, в котором всё живое
Господь собрал спасти и отогреть.
Там муравей волчице жмет ладошку,
Чирок с лутком поделится гнездом,
А дед Урал, как распахнул гармошку,
Да так и спит веками подо льдом.
И кавалера с юною тетеркой
Всегда укроет в непогодь сосна,
И бережно пихтовою иголкой
Зашьет любую рану тишина.
* * *
Сторона ты моя журавлиная,
Необъятных югорских болот,
Видно Торума сила былинная
Охраняет тебя от невзгод.
Ни зверяток, ни залежи рудные
Олигархам не дал на разор,
Оттого и леса изумрудные
Пьют небесную святость озер.
Будит летней порой за околицей
Переклик журавлей по утрам,
На Сретенье кедровые звонницы
Подпевают февральским ветрам.
А какая весною сумятица
Лебедей на болотах вокруг,
Даже стужа-боярыня пятится
За полярный свой сказочный круг.
Оттого полной грудью и дышится,
И поется, и плачется нам.
И заморского счастья не ищется,
И куда не ступи, всюду - храм:
Купола - кедрачи, листья – золото,
Ель - крестом, даже прорубь - в оклад,
Потому и душа вечно молода,
Что меж Богом и совестью лад.
Ничего я от жизни не требую
Для себя я молюсь об одном,
Чтобы зори вставали над вербами,
И друзья приезжали в мой дом.
Каждый день небеса синеглазые
Улыбались в ресницах берёз,
И внучатам мордашки чумазые
На крылечке облизывал пёс.
Детство летом гоняло на велике,
И плескалось с мальком на реке,
Чтобы звери доверчиво в ельнике,
Повстречав, прижимались к руке,
Чтобы зори шептались с рассветами
Над росинкой в ладони ольхи,
А мальчишки рождались поэтами
И дарили девчонкам стихи.
Ну, а что за себя, то у Господа,
Одного лишь хочу попросить -
Разреши из вселенского холода,
Хоть разок убежав, голосить
С журавлями, туда, где венчаются
в небе зори и плачет апрель,
Где крылатые души встречаются
Из далёких и ближних земель.
Где ликуют живые и мёртвые.
Русский Север - особенный край,
Здесь не встретятся грифы залётные,
Не разбудит тайгу попугай.
Только наши. Здесь русичей Родина,
Вроде вот же – в подснежниках спит.
Вышел утречком - радуга-сходина
Над рекою жар-птицей парит.
Тут - лягушки стрелу из болотины,
Там - заря ждёт за речкой в фате,
Даже Ляпушка - в бусах смородины.
Что не жить-то в такой красоте?!
Век бы так. А уже и по отчеству.
Где ж ты времечко можешь догнать.
Не при жизни. Но как же мне хочется
И потом, хоть разок, да обнять
Этот рай, не пичугой, так камушком,
Хоть снежинкой в распадке глухом,
Лишь бы только однажды Бог рядышком
Не заплакал над этим стихом.
Автор: Владимир Квашнин.