В 25 лет хотел менять мир и вершить справедливость, хоть и работал продавцом.
Когда устроился в магазин спортивного питания, почувствовал себя сильным во всех смыслах. Во-первых, покупал себе спортпит по себестоимости и собрал набор из 18 добавок. Во-вторых, почти каждую неделю проходил тренинги по продажам, где повышал уверенность в себе и осваивал манипуляции. В-третьих, ко мне ставили стажёров на обучение.
Спортпит + навыки продаж + стажёры = (анаболики + знания + рабы) на минималках. Когда тебе 25 и до этого ты нигде не работал, от такой властной смеси быстро появляется корона на голове и созревает чувство собственной важности.
Как пар выстреливает из кипящего чайника, так из меня выстреливало властолюбие. Сейчас легко говорить о воли к власти. Тогда же я просто думал, что способен на всё. Например, вершить правосудие…
Один из стажёров рассказал, как работал в Глобусе. Это гипермаркет, в котором можно коротать вечера и даже жить. Там продаётся всё. Не знаю, как сейчас, но 10 лет назад в отделе овощей и фруктов были орехи, которые нужно было взвешивать самостоятельно. Берёшь совочек, зачерпываешь орехов, сыпешь в пакет – Та-дам! – работа продавца частично выполнена. Из-за того, что орехи были в открытом доступе, их часто подъедали. Это просто: подойди к контейнеру с миндалём, сунь руку в кучу, зачерпни горсть и гуляй себе дальше, похрустывая. Покупать не обязательно.
Так вот у того стажёра спросил, а кто за это платит. Парень сказал, что вычитают из зарплат сотрудников. Да это же не честно! Но там все привыкли, а кто не хотел привыкать, увольнялся.
Из Глобуса приходили ещё люди, в том числе менеджеры, которые рангом повыше продавцов. Одна девушка рассказала, что часть убытков гипермаркет закладывает в цену товаров. То есть, если бы никто ничего не воровал, то всё бы стоило дешевле? Девушка сказала, что да.
В голове начал бродить высоконравственный компот. Люди воруют в Глобусе, а за это платят обычные трудяги и я, когда что-то там покупаю. Можно было бы забить на такую несправедливость или тоже начать приворовывать. Типа, раз переплачиваю, то имею право хотя бы горсть орехов стырить. Но я решил не воровать, а наказывать.
Во время очередной прогулки по Глобусу, начал наматывать круги по отделу с орехами. Ждал воришек. Ждать долго не пришлось. Женщина лет 50 зачерпнула изюм, а потом грецких орехов и сладкую смесь. Это та, в которой арахис в сахаре выглядит, как облачко из побелки.
Стоял неподвижно и сверлил женщину взглядом. Надеялся, что она обратит на меня внимание и поймёт моё осуждение, но она что-то взвесила и ушла. «Сейчас переплатит и поделом ей!» – решил тогда. Потом ещё несколько дней приезжал в Глобус и молча осуждал поедателей орехов. Вскоре этого мне стало мало, и я открыл рот.
«Ну как? Вкусно?» – спросил мужичка, как только тот отправил в рот горсть грецких орехов. Дядька ответил, что да, ничё так. Мой активно-пассивно-агрессивный выпад не зашёл. В другой раз спросил женщину: «Зачем вы это делаете?», когда та вкусила изюма. Она ответила, что просто пробует и ушла.
Я подсел. Раз в два-три дня мы с женой ездили в Глобус, чтобы мой внутренний герой поосуждал людей, ворующих орехи. «Я сейчас…» – говорил Маше, а та закатывала глаза. Пока она покупала важные для выживания и быта продукты, я вершил справедливость в отделе "овощи, фрукты". С каждым новым «выпадом» моя уверенность росла.
Вершиной жести была атака на дядьку лет 40. Он был с сыном, подростком. Заметив, что взрослый ест орехи сам и подкармливает ребёнка, ринулся к ним. «Вы же понимаете, что вы воруете?». Шах. «Вы – вор!». Шах. «И сын ваш вырастет вором!». Дядька выпучил от ужаса глаза, схватил сына за руку, сказал: "Пойдём отсюда", и повёл его подальше. Шах и мат.
За 3 месяца, что я докапывался до поедателей орехов, никто не вступил со мной в спор. Никто не звал охрану. Все словно молча соглашались с осуждением и ретировались. Ну а что ещё делать, когда на тебя наезжает центнер татуированного мяса с железками в лице и жёлтым ирокезом? Я бы сам от себя сбежал.
Бывало, что я подходил к охранникам и говорил, что такой-то тип сейчас ест орехи. Призывал охранников сделать что-нибудь с этим, но те либо разводили руками, либо устремляли сощуренный взгляд вдаль, как бы высматривая воришку… хотя там, куда они могли посмотреть была лишь колбаса и салаты.
4 месяца крестовых походов против орехового воровства закалили меня. После всех вербальных порок, что я совершил в Глобусе, включился режим Бога. Моей самоуверенности хватало, чтобы выпрашивать скидки в магазинах. Жестом я выводил стажёров на улицу, чтобы поговорить с ними, и, глядя в глаза, спрашивал: «Ты зачем сюда пришёл?». С начальством почти каждую неделю устраивал дебаты по любым поводам: из-за зарплаты, товарного ассортимента, сотрудников и т.д. Когда приезжал к родителям, дерзил отцу и открыто выражал несогласие с его убеждениями. Вот только в Глобусе ничего не менялось. Поедатели орехов никуда не делись.
Если бы я 150 дней пытался выучить танец, но у меня ничего не выходило, то я бы бросил это дело. Заставь меня 150 дней делать упражнение от боли в шее, которое бы не расслабило ни единого мышечного волокна, я бы вычеркнул это упражнение из своей жизни. 150 дней чего угодно демотивирует, если это так и не дало результат. Война в Глобусе затянулась. Тогда решил перестать наезжать на поедателей орехов. Я был готов сдаться.
Спустя неделю без Глобуса меня начало ломать. По вечерам не выходило отвлечься и хотелось сорваться в гипермаркет и вновь почувствовать себя борцом с преступностью. Спустя 2 недели ушёл сон, а потом пришёл гнев.
Сначала срывался на стажёрах, потом на коллегах, потом на покупателях.
– Это что сейчас было?» – спросил начальник после моей беседы с клиентом в магазине.
– Хотел, чтобы он почувствовал себя тупым. Вот сейчас он уйдёт, а потом осознает, что не прав и придёт ко мне за помощью! – объяснился начальнику.
Понял тогда две вещи: 1 – Что я не в себе; 2 – Пора обратно в Глобус.
Когда тебе 25 лет, ты напичкан биологически активными добавками, техниками продаж, и весишь 100 кг, то это кажется достаточным, чтобы начать менять мир. Мне предстояло вырвать из себя это убеждение.
После возвращения в Глобус, вновь увидел поедателей орехов. Тогда взял с себя слово просто смотреть и не делать с ними ничего. Просто стой и смотри, как мир несправедлив. Привыкай.
Прошла неделя. Люди продолжали есть орехи. Они воровали, а я ничего с этим не делал.
Две недели. Поедателей орехов не так много, как тех, кто просто совершает покупки.
Три недели. Воришки и прочие покупатели всё ещё там. А ещё там сотрудники Глобуса и торгового центра, охранники, уборщики. Все они трудятся и им дела нет до ореховых убытков.
Четыре недели. Шёл к отделу «овощи, фрукты» и встал на полпути. В молочном отделе были скидки на кефир и какая-то новая штука на основе молока и печенья. До орехов в тот день так и не дошёл.
Потом перестал ездить в Глобус. Не помню, когда туда вернулся – то ли через полгода, то ли через пару лет. Проходя мимо контейнеров с орехами, стало тоскливо и неловко. Обстановка как бы говорила: «Ты не справился. Ты ничего не изменил. И не изменишь, потому что ты – слабак…».
Справедливости нет – подумал тогда. Но раз нет справедливости, то и НЕсправедливости тоже нет. Свежее знание не успело провалиться в меня, как к контейнерам подошла женщина лет 50. Вздрогнул и посмотрел, куда тянутся её руки, но тут же отвернулся и зашагал прочь. Если там и произошло зло, то я предпочёл его не видеть. В голове проносилось «Идиот, идиот, идиот! Себя меняй, а не других…»
Автор: Сергей Олешко.
Фотография: Сергей Олешко.